|
Многие спектакли "Литейщиков" для меня выстраиваются в некую историческую линию. Хотя формально они мало связаны друг с другом: разные формы, разные авторы, разные режиссеры. Общее то, что их мотив можно отнести к определенному десятилетию 20-го века.
"Любовь и смерть Зинаиды Райх" - 20-30е годы. Трагедия личности в период "развития социализма".
"Марьино поле" - война, размышления о цене Победы.
"Счастье мое" - конец сороковых. Надежда на возрождение, аллегорически спроецированная на личную судьбу некрасивой девушки (прекрасное актерское соло Полины Воробьевой).
"С любимыми не расставайтесь" - стык 60-x и 70-x. То, что называлось ругательным словом "мелкотемье": череда разводящихся семейных пар под мудрым взглядом судьи. Именно здесь, а не на стройках коммунизма, автор нашел живое и человеческое.
"За что ты меня не любишь!" - застойные восьмидесятые. Об этом спектакле ниже.
Наконец, "Тень города" - андерграунд тех же 70-80х. "Просто я живу на улице Ленина, и меня зарубает время от времени". Впрочем, в этом спектакле-концерте всех времен понамешано: и Достоевский с Чеховым, и последний "переход к рыночным отношениям":
Гуляли по Невскому бляди,
Их было много раньше в Ленинграде.
Любить - они всех любили;
Давать - они всем давали:
Кто ни попросит, сразу подставляли.
А теперь какие шутки!
Все подались в проститутки.
Итак, восьмидесятые. "За что ты меня не любишь!" Этот вопрос, как известно, ложный: любят (или не любят) не за что-то. Такой же бессмысленный и сюжет пьесы: он движется недоразумением, которое элементарно рассеялось бы, если бы персонажи не глотали ключевые слова:
- Как вы относитесь к разнице в возрасте между супругами в десять лет? - гневно вопрошает мнимую соперницу Саша, подозревая своего двадцатидвухлетнего мужа в двоеженстве с дамой в бальзаковском возрасте.
- Это очень хорошая разница в возрасте, - сообщает про своего мужа дама и тем самым укрепляет сашины подозрения. Дама проглатывает только один бит информации: сама она младше мужа на десять лет, а не старше.
Как уже понятно, в этой пьесе есть любовный треугольник. Их даже два. Оба на недоговоренности, и оба ложные: второй - из-за ошибки в адресе телеграммы.
Мне показалось, что есть два восприятия этого спектакля. Большинство зрителей смеются над незатейливыми перипетиями сюжета и уходят довольными. Но меньшая, продвинутая часть желала бы глубин, проблематики, философских обобщений. А где их взять, если сюжет держится на случайных и бессмысленных умолчаниях. Так что театральные критики имеют полный простор для отрицательных рецензий. К продвинутой категории, как мне говорили, относится и руководство театра. Поэтому спектакль идет не часто, а только тогда, когда особенно нужны кассовые сборы: зрителям-то как раз нравится.
И возникает мнение, что спектакль - глупая ностальгия по совку, тепло принимаемый публикой в силу ее недовыжатого рабского, совкового менталитета.
Вот тут-то критик и совершает ту же самую ошибку, на которой и построен спектакль: потеря одного бита информации. Не ностальгия, а пародия. Просто она мягкая, ненавязчивая.
Беззубый юмор, искусственность и мелочность проблематики, нарочитая бодрость - все это в точности заимствовано из застойной литературы 80-х. Оттуда же и художественно оформленные лозунги типа "счастье - в труде" в образах маляров; с пародийной точностью дозированная (по тем меркам) эротика в начале спектакля, а так же в побочной теме ухаживания сантехника за молочницей. Причем, начальная сцена эротична как раз настолько, чтобы подобную пьесу можно было бы в 80-е годы назвать одновременно и революционной, и не преступающей допустимые грани (упомянуты трудовые будни, и звучит гимн СССР). Это и есть пародийная точность: вроде и гротеск, но не придерешься.
А дальше? А дальше авторская ирония. Иногда беззлобная - над желтой модной курткой и клешами стиляги, моряка-штурмана, вернувшегося из "загранки". Иногда сквозь смех горькая, ибо в искомой "проблематике" не существуют не только любовные треугольники (на которых, повторюсь, держится сюжет), но не существует и то, что можно было бы этому противопоставить: духовные качества главных героев. Но увы, духовность героев больше в показушном плане: Сашин муж (он тоже Саша "для симметрии") произносит лирический монолог о любви, подкрепляя его ссылкой на приобретенный мебельный "гарнитур" - фанерный "шедевр" советского ширпотреба. Ну а Саша-жена в романтическом порыве готова переплыть моря в погоне за баночкой красной икры.
И это действительно точная иллюстрация к благополучным в своей пустоте и неискренности восьмидесятым. (Разумеется, здесь речь только об одном, "дневном" по выражению Солженицина аспекте того времени: война в Афганистане, диссиденты, андерграунд - за кадром).
Конец спектакля оставляет героев на распутье, потому что появляется то настоящее, что заставляет их отбросить бессмысленную суетность предыдущего сюжета: будущее рождение ребенка. Но вдруг снова звучит: "За что ты меня не любишь!" И комизм ситуации открывает то ли безысходность, то ли вопрос.
Этот спектакль было очень трудно снимать и монтировать: почти все время очень много персонажей на сцене, темы диалогов, реплики абсурдно переплетаются. На самом деле надо много камер. Как минимум 4-5. У меня было только две. Местами, конечно, у меня, как оператора, полная растерянность: ничего не успеваешь. Но ежели кого-то заинтересовало - пишите в личку: дам ссылку для просмотра.
_________________
Во болото во овраг во летает тетервак!
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
То есть я так понял, наша граница охранялась исключительно во время школьных каникул - пионерами. 
