Мышиная Революция

Арловский Мышак! Ну Вы, брат, сильны в плане сочинительства. Сие творения просятся в отдельно изданную книгу. Кстати, после опубликования можно смело покуситься и на литературную премию. Какой талант! матерый, Вы, наш человечище!

_________________
Любите ли вы мышей, как люблю их я

Гран мерси, прям бальзам на душу. Еще иллюстрации будут. Соответствующие... какие цензура пропустит...

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

Вот выпустим свой журнал (кстати, нужно не забыть в метрЕ рекламу развесить), вот и будем печатать.

_________________
Юзерей - в мышылофки !

Что, в метрЕ рекламу? А как же! обязательно развесим. Даешь каждому метру по нашей рекламе!

_________________
Любите ли вы мышей, как люблю их я

Знаете, это же просто ужасная идея! Про журнал. Для тех, у кого нет интернета или принтера. По 50 рублей за номер, деньги эквихелпу. Печатаем каждый в своем офисе, распространяем по подписке.

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

Маркиз призывал к срочному помельчанию

Предупреждал - только для совершеннолетних!
Нахал-текинке гран мерси!

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

Это лучший перевод Мышада с мышотского, какой я когда-либо встречала! Как гениально переданы мысли автора!
Я читала Мышада в оригинале, поэтому могу судить достоверно!

_________________
Слава ОБ (Ку-Ку-Ку!!!)
мой вконтакт: http://vkontakte.ru/id1209011?17123

Для пущего эффекта советую читать наоборот - сначала Мышада в переводе, а потом в оригинале. Впечатление сногсшибательное!

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

Иллюстрации к главе "о мышеловках"

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

Глава еще одна – об играх с хлыстом.
Недавно мне принесли нового воспитанника.
Молодого, черного гавайского крыса. Мальчика. Стройного, тоненького, с выразительными раскосыми глазами и блестящей шелковистой шерсткой. Его восхитительно крупные черные яйца прикрывались сверху жирным чешуйчатым хвостиком, а с боков – рыжеватыми пушистыми штанишками.
Я тут же нарек его Коряги, что в переводе с древнемышотского означает Большой Сучок.
Несомненно, он из тех самых легендарных гавайских крыс, чей укус смертелен, и чьи родичи многие века пытаются захватить мир людей.
Возможно, им это давно удалось. Ведь ничтожное количество «мышатников» и тем более простых людей читало рассказ отца «Отмышоль» мистера Грина. И мы просто не в состоянии отличить реального человека от морока, наведенного гавайской крысой.
Я и сам сначала не мог.
Но мне помог мой богатый опыт общения с обычными крысами.
Поэтому, когда Коряги повернул ко мне свою мордочку и принялся знакомиться со мной, я сделал совсем не то, что сделал бы любой другой человек.
Я засмеялся.
Крыса, настороженно принюхалась и, поняв, что я все-таки не тот, кем пытаюсь казаться, призадумалась, жутко разволновалась и наложила кучу.
Потом, видя, что я стою неподвижно, храбро бросилась в атаку.
Естественно, человека, который раскусил тайну гавайской крысы, нужно немедленно уничтожить.
Я же, улучив момент, подхватил его двумя пальцами за шкирку и легонько пощекотал пушистые яйца.
Хваля его при этом, долго и проникновенно, на всех известных мне языках.
Понятнее всех оказался, разумеется, матерный.
Коряги обалдел от неожиданности. Похоже, никто из людей еще не показывал ему свою симпатию так откровенно. Некоторое время он молча смотрел на меня, потом попытался вывернуться.
Я немедленно отпустил его.
Он спрятался под стул, в замешательстве погрыз ножку, потом вылез обратно. На лице его застыл вопрос.
Я, посмеиваясь, протянул к нему руку.
Он прыгнул, вцепился в нее, но не укусил. Улыбаясь, я снова пощекотал его между ног.
Он спрыгнул на пол, но через минуту снова был в моих руках.
Так начались наши игры.
Мы еще долго будем возиться таким образом. Нам будет вместе все веселее и веселее.
Раз есть игра – есть отношения, а если есть отношения – есть то, что ханжи называют дружбой. Есть добровольное, осознанное желание крысы подчиняться человеку.
И тут открывается самое потрясающее.
При наличии подлинных отношений делаются абсолютно ненужными любые средства принуждения и болевого контроля и становятся возможными любые позы «Отмышоль».
Всего через месяц моя новая крыса по свисту ложится и подставляет попу. И это – на полной свободе, без всякой гадости. Если же я решаю применить какие-нибудь возбуждающие средства – Коряги идет на это сам, сознательно и с удовольствием.
Я постоянно проверяю это, заглядывая ему в глаза.
За ним всегда есть право отказаться от всего, что покажется ему неудобным, а при насильственном повторении могло бы привести к жутким извращениям.
Но по глазам видно, что он счастлив.
Он прилежно учится и воспитывается.
Его огромные черные яйца стали еще больше и пушистее. Я никому не позволяю их щупать, кроме себя, разумеется.
Коряги очень интересуется девочками, но в рамках приличия.
Раньше он вел себя ну точь-в-точь как мой воспитатель в монастыре.
Главное было задрать подол и вставить, а уж потом разбираться, на кого залез, и узнавать имя, если вообще захочется.
А теперь Коряги ведет себя как приличный обитатель центрального канализационного тоннеля. При виде особы женского пола краснеет, косит глазами и исподтишка целится в нее из своего хоботка. Хоботок подрос, потолстел и имеет в длину четыре дюйма в возбужденном состоянии. Настоящий Большой Сучок.
Его зубки, которые гады – «мышатники» давно бы уже подпилили своими рашпилями, целехоньки и зазывно торчат между нежных розовых губок.
Его черным роскошным телом можно было бы овладеть достаточно легко.
Подкравшись сзади, оглушить Библией. Прикрутить к кровати за все четыре лапы. Сев сверху, подавляя его яростное сопротивление и нежелание быть вместе, его возмущение умелым причинением боли…
Но это будет просто овладение телом.
Скучное изнасилование.
Я, признаюсь, делал это столько раз, что меня от подобной прозы тошнит. Я не хочу больше быть маньяком-насильником.
Мне мало его тела, мне нужна душа этой крысы.

Насчет языка. Так уж получилось, что лучше всего крысы понимают матерный, и большинство терминов «Отмышоль» – это слова из этого языка. Возможно, это произошло потому, что древнейшие пользователи мышей разговаривали в основном на матерных диалектах своих языков, потрясающих по своему древнедикарскому звучанию и энергетике, совершенно богохульственном, в экуменистическом смысле этого слова, которые лучше всего понимают мыши. Здесь нет никакой мистики, просто грубая мощная энергетика и смысловая глубина матерного языка.
Кстати, и весь процесс воспитания мыши именуется «опусканием», если грубо дословно, или «взращиванием сучков», если перевести поэтически.

Так вот, игры, причем любые, - как были, так и остаются лучшим способом установления отношений.
Безупречность работы, готовность принимания любых сложных поз – это следствие частых игр в бутылочку и в карты на раздевание.
Частенько играют под музыку. Человек является заказчиком. А как известно, кто заказывает музыку, тот и девушку танцует.
При этом категорически нельзя эту самую девушку бить.

Вообще-то, я собираюсь раскрыть вам один из самых важных секретов моей тайной школы. Но так как моя книга рассчитана на вдохновенных певцов свободных отношений, надеюсь, что мои знания не попадут в руки провокаторов и извращенцев всех мастей, стремящихся опоганить любую светлую идею лишь потому, что она принадлежит не им.

Итак, о битье, точнее, о тонкостях использования хлыста.
Хлысты бывают разные, и от вашей компетентности в этом вопросе зависит многое в ваших отношениях с крысой.
Рукоять моего хлыста изготовлена из слоновой кости, узор, вырезанный на ней, тщательно отполирован. Внутрь рукояти помещено перо феникса. Мягкая часть сплетена из шелковых нитей и украшена перышками колибри и жемчужинками. Хотя жемчуг я использую из чистого эстетства.
Главное в хлысте – чтобы он не смог поранить вашего партнера, поэтому надо следить за тем, чтобы его рукоять была совершенно гладкой. Шероховатости и трещины не допускаются, так же как наплывы и раковины. Если ваш производитель не может этого сделать, достаньте шкурку-нулевку и собственноручно обработайте ручку. Материал рукояти может быть любой, но предпочтение оказывается такому естественному, теплому материалу, как дерево. Но дерево, разумеется, плотное, однородное, без сучков, заусенцев и трещин. Обычно используется березовый или кленовый кап, карельская береза, черное или эбеновое дерево, бамбук и подобные им породы.
Мягкая часть может быть изготовлена из любого материала, но предпочтение опять же отдается натуральным – хлопку, шелку, тонкому льну, чтобы избежать раздражения от синтетики. Пряжа должна быть нежной на ощупь, гигроскопичной и прочной на разрыв.
Хлыстом надо прикасаться нежно, деликатно, чтобы крыса не заподозрила, что у него может быть другое предназначение. Хлыст должен стать для нее помощником, подмазчиком, чертовски симпатичным атрибутом, от которого не надо ждать боли. Один-единственный не вовремя нанесенный удар мгновенно испортит ваши отношения. Крыса перестанет вам доверять. И тогда вы ничем ее не подмажете.
Нормальная крыса должна на любые операции с хлыстом реагировать спокойно, заинтересованно и с юмором.
У нее не должно пропасть желание быть рядом с вами и под вами.
Конечно, у вас будет немало случаев, когда вам захочется ударить крысу в наказание. Она очень любит безобразничать ртом, не всегда понимая, что способна причинить вам немалые повреждения своими остро наточенными резцами.
При мягко-ироничном отношении к таким укусам – шалости быстро проходят. Крыса учится кусать только то, что ее просят, и так, как ее просят.
Для крысы такие укусы – приглашение поиграть в салочки. По-моему, ужасно весело.
Самое веселье начинается, когда пара десятков юных голодных крысок начинают играться с обнаженной девочкой. Или, еще лучше – с мальчиком. Бывало, я до слез хохотал, наблюдая, как уморительно ребенок подскакивает от особо удавшегося укуса. Такая энергическая реакция – свидетельство для крысы того, что игра началась. И кончится она только при желании самой крысы.
Только полное спокойствие, ирония и абсолютное хладнокровие – знак того, что вы играть не расположены.

Но это все лирика. Закончим о битье.
Обыватели бьют воспитанников, пытаясь объяснить свои желания.
Это абсолютно недопустимо.
В воспитательных целях я крыс не бью.
Мое воспитание – это не тупая выработка условных рефлексов, как дрессируют детей в школе. При любом неправильном поступке их наказывают розгами, спустив перед всем классом штаны и положив поперек лавки, ставят в угол на горох, запирают в чуланах, лишают еды. Если сопротивление не сломлено, бьют смертным боем и прекращают только с приходом родителей.
Технику наказаний описывать не буду. Ну, грубо говоря, двое держат за руки, третий сворачивает шею, четвертый бьет.
Но рано или поздно, такая методика аукается внезапным появлением серийного маньяка.

То же самое происходит и с крысами. Бездумная жестокость рано или поздно бумерангом отзывается в самый неподходящий момент. Учуяв, что человеку что-нибудь не удается, поняв его бессилие, - крыса немедленно посылает человека к широко известной матери и отказывается повиноваться.
И это в лучшем случае. Крыса со своей феноменальной сообразительностью может точно высчитать минуту, когда вы не сможете ей ответить – и спокойненько перегрызет вам горло.
Причины такого поведения крысы достойны уважения.
А что вы хотите – у нее стойкие воспоминания о том, как это происходило в первый раз, стойкие ассоциации с болью, страхом, неудобством.
У нее, в конце концов, есть понимание того, что ее унизили, что ее уложили совсем не те, кто имеет на это право.

Если вам воткнули палку в задницу какие-то посторонние дядьки – вы имеете право на яростное сопротивление, даже нападение и убийство. Суд вас оправдает, как сопротивлявшегося насилию и действовавшему в состоянии аффекта.
Если же в вас сунет ваш хороший приятель – вы еще и поможете втыкающему, расслабив по его просьбе мышцы и приняв удобную для него позу.
Так же и с крысой.

Она готова исполнить все, но только если вы ей покажете, что имеете права. Требования имеющего права обычно неукоснительно исполняются.
Крысы немного сдвинуты на вопросах иерархии. У них феноменально обостренное чутье на нечистую кровь. Обычный человек для нее – вроде того, кто вылез из грязи в князи, с кухни в парламент и пытается руководить, не имея на это никаких прав – пустое место. Она согласна слушать только того, в чьих жилах течет настоящая дворянская кровь.
И при удобном случае она обязательно проверит содержимое ваших вен.
К сожалению, чистокровных дворян становится все меньше и меньше. Говорят даже, их вообще уже не осталось.
Но это преувеличение – ведь я пока жив.

А у остального человечества шансов задавить крысу авторитетом, можно сказать, нет.
Если крыса внезапно проявила послушание – это ничего не значит. Возьмите крысу на руки – и будете немедленно искусаны, надеюсь, насмерть. Если окажетесь в подвале, кишащем крысами – вы обречены. Крысы за версту чуют грязнокровку и не принимают его всерьез.
Это доказывает очевиднейшую вещь – в результате своих укротительных действий человек не приобрел среди крыс никакого авторитета.
Примеров такого рода – миллион.
С удовольствием остановлюсь на них…
(несколько страниц выдрано цензурой)

Но вернемся к укладке.
Если мне нужно, чтобы крыса легла – я никогда не буду валить ее подсечкой.
Или бить палкой под коленки.
Или грубо заваливать на кровать.
Это слишком мощно и жестко, это пугает крысу и уничтожает ее доверие к вам.
Я просто не могу такого сделать.
Я всего-навсего учу мышь принимать меня за своего вожака. Задача заключается в том, чтобы мышь поняла, что я прошу ее именно лечь.
Для начала приходится долго играть с ней, устанавливая в экстремальных играх свое старшинство, пока крыса не начинает легонько пощипывать меня за изгызанные ей же руки. Начинаю я с легоньких упражнений вроде полтергейста и передачи мыслей на расстояние.
Это делается играючись, ненавязчиво, чтобы крыса уяснила, что мои желания многообразны, часто странны и необычны, но в принципе довольно приятны.
Иногда приходится во имя дружбы и давать себе и на горло наступить, и сонную артерию прихватить. Но риск только делает ощущения острее.
Результаты могут быть ошеломительными.

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

Это к главе о тушканчиках.

Слушайте, а тушканчики такими прыгучими оказались! может возьмем их в разработку, вернее, под свое покровительство

_________________
Любите ли вы мышей, как люблю их я

Канешна, возьмем! Грызуны всеж таки!

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

Глава очередная - о семи играх Мышелли
Итак, я упомянул о дружбе, точнее о тех близких отношениях, которые в обществе принято называть дружбой. Дружба – это всегда тяжелая работа, и чтобы сделать крысу своим другом, частенько приходится против своего желания играть в милого и заботливого, понимающего и сочувствующего... но на что не пойдешь ради ошеломительного результата, когда крыса при одном упоминании о вас трепеща падает на ковер и задирает юбку!
Но я увлекся.
Разумнее будет поговорить о чем-нибудь отвлеченном, например, о системах воспитания крысы.

Именно воспитания, а не дрессировки. Что такое дрессура? Это обучение одному элементу, который нужно повторять прилюдно много раз без изменений. При воспитании же главное – развитие определенных качеств объекта, поэтому выполнение любых элементов – всего лишь средство достичь ошеломительного результата. Когда воспитанник успешно выполняет простенькое задание – его бурно хвалят и предлагают другую задачу, посложнее. Так, путем постоянного удержания интереса и усложнения задач, развивают нужное качество, например, гибкость хвоста или быстроту перекусывания сонной артерии.

Конечно, 99% энтузиастам человеко-мышиных отношений ошеломительные результаты не требуются. Их устраивает пресная, серая жизнь. И возможно, они просто по своему низкому биологическому происхождению и своим низким запросам не нуждаются в чем-то более ошеломительном. Для них сколько-нибудь здоровая и живая крыса – уже нечто ошеломительное.
Такие люди придумали сотни остроумных способов подавить крысиную энергетику. Древние скифы, например, просто-напросто вскрывали пойманным крысам вены. Ослабленных кровопотерей животных потом можно было как угодно использовать в своих гнусных целях. Таким крысам наголо брились головы и участок под хвостом, чтобы было легче морить вшей.
Также широко применялось оглушение с помощью молотка, зажимание лапок в расщепе дубового ствола и прочие мерзости. Очень часто крыс переучивали с левой руки на правую, привязывая для этого рабочую левую лапу к боку и заставляя все делать правой. Гипертрофированное левое полушарие действительно, более комфортно для окружающих, чем «живое» правое.
В Средневековье, как я уже упоминал, мышей употребляли исключительно в пищу. Очень немногие действительно богатые люди могли себе позволить маленькие шалости. Абсолютным бестселлером, точнее, наиболее массово переписываемой книгой была Библия со стишками Соломона. Переписывали пьяные монахи, часто с ошибками, что порождало многочисленные извращения и явную ересь. С чем и боролась в течение всего Средневековья римско-католическая церковь.
Боролась безрезультатно.
До нас дошли – правда, в сильно урезанном виде – многочисленные свидетельства безудержного творчества средневековых менестрелей. Самые яркие памятники создавались на юге, под прикрытием мощных стен Каркассона и Тулузы, с романтическими очертаниями Пиренеев на заднем плане. Восточная экзотика и чувственность вкупе с бурной кельтской фантазией рождали образы, до сих пор будоражащие умы. Прекрасные дамы бросились брить брови и затылки, утягивать талию и зауживать рукава, чтобы походить изяществом на голодных крыс. Изгиб мышиного хвоста стал образцом для апологетов Нового Искусства…
Пришлось организовать несколько крестовых походов, чтобы деньги из карманов местных искусствоведов потекли в церковные сундуки.
В век Просвещения к вопросу податливости крысы подошли с научной точки зрения. В результате была высосана, можно сказать, из пальца целая система, которую широко рекламируют под названием «Семь игр». Отцом-основателем и ярым пропагандистом этой системы считается Мэт Мышелли.

В самом начале своих мемуаров я обещал ничего не говорить о людях. Но все-таки любители мышей – не вполне люди. Они скорее полумыши-полуангелы. Среди них есть такие, которым я скрипя зубами вынужден кланяться при встрече.
Но сегодняшним предметом издевательств я выбрал не просто талантливых и знаменитых мастеров, а тех, кто принципиально меняют судьбы мира, доказывая, что крыса бесконечно умна, и все, что до сих пор человек делал с нею – ошибка дикаря. Они делают неоценимое дело, разворачивая вспять тысячелетние представления, сокрушая обычаи и предрассудки, личным примером утверждая новый образ взаимоотношений. Не могу сказать, кто из них первый, кто второй, кто последний. Но они родственники – по своей честной любви к мышам и умении ставить все с ног на голову.
Не ждите от меня комплиментов и признания чужих заслуг. При упоминании о людях я сразу начинаю ехидничать, ерничать и издеваться. Не надо обращать на меня внимания. В конце концов, даже в блистательном Риме отцы-основатели Империи умели расчистить себе дорогу к престолу с убийственной жестокостью.
Если вам покажется, что я слишком к кому-то пристрастен, смело списывайте это на вражду между нашими учениками.
Итак, начнем изгаляться.
Начнем с известного «натурала» Мэта Мышелли, сделавшего из отношений с мышами успешный бизнес.
Внешне Мэт ничем к себе не располагает. Это хромой полноватый дядька в белой шляпе. Вместо галстука у него на шее болтается грязный красный платок. Он вечно жует что-то невообразимо вонючее и с презрительным видом периодически сплевывает это вам под ноги.
С ног до головы он – дитя американского стиля, грязный, пыльный, жующий, с торчащими из кобуры пистолетами, лишенный всякой общемировой внешней эстетики.
Американский образ жизни предполагает самые примитивные, разрушительные отношения с грызунами. Описывать не буду – медленно, однообразно и противно. Тем боле что ничего в техасской пыли все равно не разобрать. Достаточно сказать, что в результате этой примитивной, убогой, грубой эксплуатации мышь убивается прямо на глазах у женщин и детей минут за пять.
Мышелли бережно сохраняет все внешние элементы этого образа, но не практикует большинство внутренних.
Свое учение Мэт основал на американских ценностях, по-видимому, просто не подозревая, что в мире есть еще что-то другое. Когда я показал ему свою шпагу, он долго растерянно молчал, машинально поглаживая кобуру своего кольта. Он также долго раздумывал, что такое Париж, наконец радостно вспомнил, что есть такая деревенька в соседнем штате.
Несмотря на свою дикость и дремучесть, Мэт изобрел систему общения с мышью, где все основано на играх, мягкости и попытках постижения мышиной психологии. Его система успешна и победоносно шествует по миру.
Чего сам мир, похоже, не замечает.
Обязательно находятся моськи, которые выскакивают из своих подворотен и тявкают на Мышелли, заявляя, что Мэт ничего нового не открыл, и что они тоже иногда так делают.
Все это полная чепуха. Мэт делает это так по-новому, как никто другой. Он действительно создал принципиально новый стиль.
В его учении есть идеология, практика и доступность.
По всей Европе открываются центры последователей его учения, где за приемлемую плату вас обучат играться с мышью без вреда для здоровья. У всех получается. Конечно, если мозги не затуманены жаждой обладания и мечтами о всемирной славе. По мне, игры Мышелли несколько незатейливы и примитивны по сравнению с моими.

У Мэта есть свои проблемы. Например, с внешним видом. Меня тошнит от его жевательного табаку, а шляпу так и тянет продырявить парой ловких выпадов. Мэт косит под деревенского дурачка, но косит так давно, что уже окосел от стараний. Забавно смотреть, как он пыжится, принимая позы мышиной Троицы в одном лице. В обычном разговоре один на один Мэт с таким скрипом выходит из роли бога, куда его загнали толпы воздыхателей и поклонников, что старикана становится жалко.
Я его не осуждаю. Надо обладать редкой незаурядностью и эксцентричностью, чтобы выдержать такое давление восторженного большинства.
Мэт выдерживает с трудом. Он явно тянется к сектантству, собирает вокруг себя верных, маркирует их в соответствии с внутренней иерархией и отгораживается от прочих. По счастью, он имеет дело не только с людьми, но и с мышами, которых в секту не загонишь, что пока отрезвляет. И поэтому с ним еще можно нормально пообщаться.
Как-то по дороге из варяг в греки я заглянул в его увешанный кошачьими хвостами вигвам. Мы выпили на брудершафт текилы, выкурили трубку мира и пожевали пейот. Пейот мне понравился больше всего. Мэт едва успел ухватить меня за пятку, а то носиться бы вашему покорному слуге по бурным волнам Атлантики… хотя, если подумать, все лучше, чем гнить в этой камере.
В ходе нашего общения я обнаружил, что Мэт слышит мышей. У него безусловно редкостный слух. Природой ему дано слышать мышиный писк, а также тонко чувствовать ее боль, смятение и страх.
Это колоссальный дар, без которого никакое общение с мышью в принципе невозможно.
Также он хорошо чувствует, сколько времени мыши требуется для понимания условий, и никогда не пропускает того момента, когда по мышиным часам пришло время бунтовать.

Его игры учат мышь не бояться человека и не ждать от него зла. Это редкостная для нашего времени идеология. Его показательные, клинические уроки, необычайно зрелищны и собирают тысячи людей.
Секрет его успеха – в особенной демократичности. Невзирая на склонность к сектантству, Мэт с чисто американской смекалкой умеет выжать из людей деньги. Его система так легка, что ею может овладеть любой «снежный человек».
Фанатизм его последователей потрясающий.
Увидев меня, с длинной, изгрызенной тростью в руке и в убеленных мышиным пометом ботфортах, они незамедлительно обнаружили, что на мне нет ни единого знака принадлежности к их тайной закрытой школе, на основании чего чуть не вытолкали взашей. По счастью, один из индусов – гостей узнал меня по поеденной мышами шляпе и отбил у разъяренной толпы.
После чего парой крепких ударов тростью я расчистил себе место на трибуне и смог взглянуть на арену.
Мэт, в своей белой шляпе и красном шейном платке, стоя посреди огромного стадиона, управлял на расстоянии целой стайкой мышей. Так как у меня не было с собой подзорной трубы, я ничего не смог рассмотреть. Но, похоже, ничего нового я бы там все равно не увидел.
Гораздо больше меня заинтересовали многочисленные прилавки, заваленные атрибутикой школы Мышелли. Все эти брелки, кошельки, веера в монограммами стоили раза в три дороже, чем обычные побрякушки. Расхватывались мгновенно. Если прибыль идет Мэту в карман… ради этого можно и в грязном платке походить!
Таким образом, с помощью грамотной рекламы и пускания пыли в глаза Мэт сколотил на своей системе неплохое состояние, которым отчего-то отказывается делиться.
С тех пор я и критикую все методики Мышелли.
Система Мышелли на деле – глубоко антидворянская. Его «семь игр» размягчают крысу, приводят ее в состояние полусонного комфорта, делают ее податливой до омерзения.
Мышеллевские игры хороши для простого приятельства, для совместного чтения дамских романов, вздохов на луну и неглубоких, но симпатичных отношений (что и нужно для 99% людей). При этом ни от человека, ни от мыши не требуется никакого усилия, никакого развития – только спокойные прогулки в садике под трели соловьев. «Семь игр» способны настолько погасить природный бойцовский дух крысы, что ее можно будет положить в постель к младенцу или оставить на ночь в кладовой.
Такое «гашение» оказывается очень полезным для уже поуродованных мышеловкой или капканом, отравленных газом или клеем мышей. После мышеловки никаких надежд на полное излечение у мыши уже нет, ее спина и психика испорчены навсегда. И такой искалеченной ей придется с небывалым комфортом доживать в доме нового друга-человека. Здесь и пригодится система Мышелли. Даже если мышке и приснится кошмарный сон о своей прошлой жизни, расслабляющее влияние игр подавит ее агрессивность на корню. А огромные домашние задания по математике сведут вероятность кошмарного сна на нет.
Игры Мышелли со свойственной американцам любовью к преувеличением обещают сказочную близость с мышью, романтичную нежность с нею. Обещают и ее полную свободу при полном ее подчинении. Но дальше этого никто обычно не лезет. Ну, да продолжение простым людям и не нужно. Они обойдутся призрачным обещанием немыслимого мышиного счастья, на что тут умело и тонко намекают.
Мэт демонстрирует свою богоравность, всюду таская на плече ручную крысу. Этого вполне достаточно, чтобы начать позировать для памятника. Но Мэт отчего-то пытается пролезть дальше. Его страшно мучает предчувствие, что скоро придут те, кто, взяв за основу первые уровни его учения, начнут использовать их в своих корыстных целях и не поделятся прибылью.
Игры получают весьма двусмысленное продолжение. Некоторые так заигрываются, что теряют чувство реальности. Целыми днями они режутся с мышами в салочки, поддавки и колдунчики, забрасывают семьи и работу в конторе. Таких приходится изолировать от общества, как только их игры выплескиваются в городской парк, где они начинают портить газоны, ломать ветки и выкапывать на клумбах норки.
Но это редкие, досадные отступления от основного учения.

С одним из таких отступников, молчаливым и невысоким человечком в белой, как у Учителя, панамке, я был некоторое время знаком. Он был отлучен от великого учения Семи игр из-за того, что пошел дальше, оголив крысу и засунув ее за пазуху. По учению Мышелли, это может позволить себе только сам Мессия. За что парня и прогнали в его карпатскую хибару, притулившуюся в одной из расселин по дороге к замку графа Дракулы.
Во время посещения любезного моему сердцу места я и повстречался с этим типом. Мы долго и недоверчиво присматривались друг к другу. Несомненно, он слышал обо мне, ведь мир великих крысолюбов крайне тесен, - как и я знал о нем все. Он слыхал о замкнутости и высокомерии европейских мастеров Отмышоль, я – о болтливости и несдержанности местных цыган. Наконец парень пересилил свою крестьянскую осторожность и как мог более небрежно спросил какую-то глупость.
Я не должен был разговаривать с ним о таких тайных материях, но тут из-за его воротника показалась наглая рыжая морда, обрамленная веером вибриссов, глянула на меня своими бусинками, - и я растаял. И ответил ему предельно честно и искренне.
Он тут же попробовал мои рекомендации на практике, и у него получилось, да так здорово, что я пожалел о своей искренности. Мне стало ясно, что этот парень может составить мне нешуточную конкуренцию.
Поэтому я попросил его проводить меня до замка. Он оказался просто одержимым идеями крысиной свободы, что помогло мне легко уговорить его остаться в замке на ночь.
Он решил, что будет одним из первых, кто найдет выход из подземелий. И поведет за собой остальных пленников.
Уж не знаю, для кого он остался искать этот путь. То ли для себя, то ли для крыс, чтобы они смогли спуститься в деревню и там хорошенько подкрепиться. Если он не сможет выбраться из замка, - на что я надеюсь, - крысы съедят его. Он знал об этом и все-таки решил рискнуть.
Это его дело.
Мое же – вернуться в родной Париж и продолжать шокировать соотечественников откровенными высказываниями о любви, близости и свободе.

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

БРАВО, МАЭСТРО! Пожалуйста продолжайте! Очень убаюкивающее. Показано от депресии.

_________________
...мы все уносимся в даль на одной и той же планете - мы экипаж одного корабля.

Спасибо.

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

Особенно 7 игр Мышелли, читается как самостоятельное произведение! С нетерпением ожидаем продолжения.

_________________
...мы все уносимся в даль на одной и той же планете - мы экипаж одного корабля.

Глава о секретах «Отмышоль»
Учение Мышелли, его игры рассчитаны на обычных крыс и обычных людей. Но действительно, далеко не всем крысам и мышам посчастливилось встретиться с настоящим Мастером. Ведь в обществе со мной подобная вялость недопустима. Я привык иметь крыс бодрых, веселых, готовых на неожиданные эксперименты. И не я один.
Особенно этим увлекались отцы «Отмышоль», которые были ребятами чрезвычайно веселыми. Они постоянно устраивали дуэли, снимали проституток и обожали подвижные игры вроде ромашек, пряток и салочек. Грин, в силу своих многочисленных болезней и ужасного климата его родины, впал в теоретизирование, и советовал, например, для оживления отношений вешать на стену спальни изображение кошки. Кот должен быть изображен предельно реалистичным и устрашающе злобным. Что говорит о его полнейшей неспособности.

Как их отцы, рядовые «отмышольщики» славились своею болезненной привязанностью ко всякого рода штучкам и приспособлениям. Каюсь, в дни своей бесшабашной молодости я с энтузиазмом воспринимал все методики «отмышоль». Но, пройдя инициацию, став учеником школы и полноправным завсегдатаем ее тайных собраний, очень скоро эта их привязанность стала меня настораживать. Среди учеников ходили многочисленные рассказы о таинственных оргиях, что возбудило во мне нездоровое любопытство. Мой собственный опыт говорил мне, что общение с крысой доставляет удовольствие без искусственных приспособлений и стимуляторов, была бы в кармане пара монет.
Моя необычная позиция, использование приспособлений не по назначению или не использование их вовсе, а так же постоянное подглядывание за старшими и послужили причиной моего разрыва с «Отмышоль».
Впрочем, отцы основатели, к этому времени в подавляющем большинстве своем покойные, уже не могли корректировать ориентацию своих учеников. Чем и воспользовались эти так называемые последователи, быстро извратив все основные принципы «Отмышоль», и истинная цель – гармония отношений, - была погребена под слоем неграмотных толкований. Остались слегка подгнившая идеология, безграничный романтизм и утопичные мечты о мировом господстве.

Мастера «Отмышоль» всегда любили окружать свою деятельность покровом тайны.
Тайны по самым жестоким, кровавым, зверским элементам отношений вы легко можете найти в любой бульварной газетенке. Журналисты очень любят вынюхивать их и принародно смаковать. Элементы же, связанные с нежностью, лаской, моменты редких контактов с душой мыши – хранятся в строжайшем секрете.
Особенно этим увлекались кельтские общества, издревле тянувшиеся ко всему романтично-таинственному и волшебному. На самом деле эти впечатлительные ребята любили напиться до беспамятства и устроить жуткую оргию, о которой, к счастью, поутру ничего не помнили. Их слуги предусмотрительно успевали спрятать трупы и замыть кровь.

Обряд инициации происходил на кладбище. Разумеется, ночью. Мальчика посылали туда с приказом нарвать крапивы. Когда он набирал некоторое количество искомого растения, из земли появлялись руки, хватали его и утаскивали в могилу. Там обряд инициации и совершался. После чего неофит, разумеется, никогда ни под какими пытками не решался рассказать ни о порядке посвящения, ни о тайнах самой школы.
Все это очень мило, но члены «Отмышольных» братств слегка перестарались. Мне приходится говорить об их власти над крысой туманно, отрывками, потому что я и сам мало что помню. Пили на сходках действительно много. Ничего не фиксировалось письменно. Никаких мало-мальски достоверных доказательств существования «мышиных братств» не сохранилось. Лишь страшные сказки, да наполненные масонской символикой псевдо-детские стишки и песенки, похожие на древние заклинания. Нечего удивляться, что многие из учеников «Отмышоль» сходили с ума, спивались или просто исчезали. А тех, кто осмеливался продемонстрировать какой-нибудь пустячок, доказывающий, что он умеет чувствовать мышь, тут же объявляли еретиками, сатанистами, а в худшем случае – атеистами, и зверски убивали.
Так что мой разрыв с этими обществами я могу считать удачным способом избежать костра.

Сейчас строгость, таинственность и закрытость классической «Отмышоль» вспоминаются с ностальгией. Методы воспитания изменились радикально, особенно после открытий докторов Павлова, Фрейда и Юнга. На работу современных школ спокойно может смотреть только профан, ничего не смыслящий ни в педагогике, ни в психологии, ни во влиянии высших планет.
Венская школа все корчится, переваривая идеи немецких мастеров психоанализа.
Королевская Андалузская Академия не может избавиться от комплекса загнанных в горы сарацинами полудиких вестготов.
Парижская Академия как хватанула при хиппи огромную дозу, так не оправилась и по сей день, демонстрируя ежегодно 14 июня позорные подобия Великой Французской Революции.
Петербургский Университет пытается заставить всех поверить, что он находится немного ближе, чем на краю земли. Усилия в этом направлении постоянно выбивают его из колеи.
Московская Ума Палата слишком занята сборами платы за обучение, чтобы выдвигать какие-либо новшества или просто предлагать свои методики. К тому же, у русских нет никаких проблем с крысами и мышами – они извечные и частые гости в их домах, что сводит проблему натурального общения на нет.
Вот, собственно, и все.

Ведь до сих пор никто не догадывался о том, что у крысы есть душа и тело, воля и разум, честь и совесть, гордость и предубеждение, былое и думы. И главное – неуемное желание дружить именно с человеком.
Все зачем-то искали секретную кнопку и придумывали сотни, тысячи хитроумных приспособлений, чтобы разгадать секрет мышиной души. Секрет предлагалось разгадать силой. Кнопку искали везде, и не всегда во рту.
Некоторые заглядывали с противоположной стороны…(зачеркнуто цензурой)
Часто людей смущают громкие звуки, которые способна исторгать из своих недр возбужденная крыса. Для таких невротиков многочисленные умники советовали применять беруши и специальные резиновые затычки. Причем советовалось помещать эти приспособления крысе в задний проход.
Позвольте, скажет внимательный читатель, а как же в таком случае отношения? Совершенно с вами согласен, при таком, мягко говоря, странном обхождении о нормальных отношениях речи быть не может.
Их и не было.

Так же как невозможно говорить о естественности и расслаблении при подвязывании хвоста к голове. Мне всегда казалось проявлением крайней степени идиотизма всякие попытки искусственно зафиксировать какую-нибудь часть тела крысы. Особенно мешает плохим танцорам хвост. Отчего мешает – мне никогда не было понятно. Моя первая крыса так ловко подворачивала его, что мне и в голову не могло прийти, что хвост может мешать.
В тем большее недоумение привели меня рассказы и советы моих сокурсников по «Отмышоль», как надо правильно подвязывать хвост. Я был обескуражен вопросом одного из моих приятелей: к какой ноге ты подвязываешь хвост – к правой или левой? Далее следовали пространные рассуждения о неравномерном развитии полушарий головного мозга и тому подобная чушь.
Я в замешательстве ответил, что я никогда хвостов не подвязываю. Мое заявление было встречено смехом, а мое предположение о том, что крысам, возможно, и не надо подвязывать хвост, встретили в штыки.
Вскоре я убедился, что все мои новые знакомые – из ненавидимого мною разряда гнусных крысофилов. Их любимый анекдот о том, как вместо хлыстика можно использовать кочергу, вызвал у меня отвращение и тошноту. Конечно, мое отрицание основных постулатов этого общества вызвало всеобщее негодование и горячее желание убедить меня в их правоте на практике… что и было этими приматами тотчас же проделано.
Но продлившиеся до утра практические занятия меня не переубедили, наоборот – я проникся глубочайшим отвращением к приматам с их грубыми манерами и ржавыми кривыми кочерыгами и еще больше утвердился в своей правоте и любви к крысе.

Прошло еще с сотню лет или около того.
За этот срок народились и померли сотни революционеров, были изобретены гильотина и пулемет, но ни шагу вперед в деле установления отношений с мышью сделано не было. Все увлеклись писательством романов и революциями.
В зоопарках обезьяны настойчиво пытались добиться результатов, но и у них ничего не выходило. От малоподвижного образа жизни у обезьян развился хронический запор и ожирение органов, и крысы просто скусывали жир и убегали. Люди же, увлеченные своими дурацкими изобретениями, никак не хотели вглядеться в мышиные глаза, а все больше устраивали народные собрания, тайные кружки макраме, носили на руках оправданных по статье «Шпионаж» и придумывали все новые и новые способы издевательств.
Хотя двигаться надо было в прямо противоположном направлении.
Это направление многократно и авторитетно подсказывали человечеству всякие мудрецы, как мастера «Отмышоль», так и рядовые гении философии и науки.
Об их попытках я уже писал гораздо выше, в самых предыдущих главах, поэтому не буду повторяться.
Особенно усердствовал господин Алистер Свист, но его пронзительные свистки, а также активные пассы руками услышаны не были.
Массы в это время увлеклись темой укладки мыши.

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

Глава про укладку.

Укладка в последнее время стала просто таки манией у всех поголовно поклонников мыши. Одни категорически против этой процедуры, считая, что положение лежа для мыши неестественно и некрасиво. Такие господа предпочитают другие позы, и я их не осуждаю.
Другие почти с такой же пеной у рта пытаются доказать, что укладка и есть самое естественное для мыши положение, и что от того, умеете ли вы укладывать вашу мышь, зависит ваше положение в обществе и ваш авторитет. Знакомясь с поклонником мыши, они первым делом интересуются степенью натуральности их отношений и тем, умеет ли их новый знакомый укладывать мышь.

Способов уложить мышь придумано уже достаточно много, и в основном это предлагается делать в помощью механических приспособлений. Подавляющее большинство обожателей мышей смутно чувствуют, что укладка мыши – некий ключ к ее подчинению.
И тут они отчасти правы.

Лежащая мышь совершенно беззащитна, что прекрасно сама понимает. Готовность лечь в присутствии человека есть проявление совершенного к нему доверия, признания его своим защитником и безопасным существом.
Но если вы начинаете использовать для укладки какие-нибудь приспособления, то в любом случае, будь это просто подножка, Библия или смирительная рубашка, не говоря уже о веревках, цепях и прочих колодках – лишает укладку этого символического смысла.
Не уложить ради отношений, а установить отношения, чтобы уложить! То есть сначала вы должны специальными методами воздействия полностью подчинить себе мышиную душу, и уж потом можете весело посвистывать – мышь ляжет перед вами сама.
Ведь укладка – это не главное в ваших отношениях.

Главное – воспитание. Воспитание абсолютно податливой, готовой на любые жертвы и унижения, счастливой этим самозабвением крысы.
Это – дело абсолютно несложное, и осуществляется оно через игры.
Как я упоминал, и у вас это должно уже было закрепиться в памяти – основой всяких отношений являются игры.
Игры у меня обычно несколько экстремальные, но у меня особая задача культивировать в крысе ее природную гордыню, гонор, жестокость и непримиримость к врагам, ее боевитость, отвагу и особую духовитость. Это очень ценные качества, которые могут помочь мне в приобретении соседних домов и в осуществлении прочих невинных шалостей.

Если мышь спокойна и равнодушна к моим трюкам – значит, мне попалась больная крыса. Спокойствие крысы – несомненный признак ее физиологической полумертвости. Таких крыс я выбраковываю уже при покупке и не имею с ними дела.
Любая здоровая крыса или мышь – всегда энергична, готова кусаться и охотно грызет все что ни попадя.

Для того чтобы крыса начала играть с вами, нужно как можно больше сузить круг ее впечатлений. Подержите ее несколько дней в темной тихой комнате, а потом начинайте посещать ее в этой импровизированной тюрьме – и вы сразу заметите, как озверевшая от скуки крыса будет радоваться вашему появлению и как охотно она станет делать все, что вы ей ни предложите, лишь бы удержать вас рядом с собой подольше. Постепенно крыса запоминает, что вы – главное событие в ее жизни, причем событие приятное. Это ее представление о вас должно постоянно закрепляться с вашей стороны – с помощью игр, вкусной еды и бесконечных похвал.

Признаком безграничного доверия является довольная мордочка, шевеление усами, похрюкивание, готовность лечь по вашей просьбе и спокойствие, если вам вздумалось лечь сверху. Улегшись первый раз, мышь может начать валяться по полу, продолжая таким образом играться. Чтобы этого не произошло, я осторожно придерживаю ее за плечо пальцем, одновременно лаская ее и заговаривая ей зубы.
Лежащая мышь полностью расслабляется. Это упражнение не стоит ей никаких усилий и является чистой воды удовольствием. Чтобы мышь не заснула, я с ней разговариваю. Ласки тоже желательны не настолько мягкие, чтобы она захрапела. Получится, вы уложили ее спать. Но вы же играете, устанавливаете отношения!

Когда мышь охотно ложится по первому требованию, и терпит вас на себе – можно начинать учить ее садиться.
Надо добиваться того, чтобы мышь, лежа с вами, испытывала такое удовольствие, что не желала бы вставать. И когда вы ее поднимаете, она вроде бы и слушается, но ей так хочется продлить эти счастливые мгновения, что она хитрит и полусадится. Из гигиенических соображений выше поднимать мышь и не надо.
Есть еще одна опасность, о которой следует хорошенько запомнить! Сидение мобилизует массу мышц, растягивает выйную и надойную связки, необходимые для полного ассемблера, основательно укрепляет широчайшую мышцу хвоста, малую мышцу, слегка фиксирующую позвоночник и подтягивающую таз, а также огромное количество других ягодичных профундисов, что очень помогает в дальнейшей организации сборов, парадов и прочих пируэтов. Но сидение должно быть строго в соответствии со сроком. Малейший перебор грозит тяжелейшим, хроническим похмельем.
Зато при идеальном послушании и серьезном расположении возможно досрочное освобождение.

Главный советчик крысы во всех ее делах – ее мышечный аппарат. С крысиным телом шутки плохи – самым незаметным перебором можно загубить любую позу, как бы красиво она ни смотрелась и как бы охотно крыса ни начинала в нее ложиться. Почувствовав малейшую боль и напряжение, крысиный аппарат мгновенно отзывается мощной неадекватной реакцией. Иногда после этого приходится избавляться от всей крысы. Я знаю, о чем говорю – многих крыс я загубил именно таким образом.
С тех пор наедине с крысиным аппаратом я чувствую себя крайне неуверенно и всячески страхуюсь, бессовестно заигрывая и ища удобного расположения. Дружба с ним так же важна, как и дружба с самой крысой.

Приметы того, что ваша подопечная правильно расположена к вам, просты – она начинает всюду следовать за вами, а при легком постукивании по полу – тут же ложится у ваших ног. Содержаться крыса должна совершенно голой, чтобы она не стеснялась своей наготы. Бантики, ремешочки, ошейнички и прочая чушь можно будет использовать много позже. Сейчас вы должны ей внушить, что это самое нормальное ее положение – лежа голой на полу попой вверх.
Только после того, как мышь осознанно и постоянно выражает желание быть на вас, рядом с вами, под вами – можно начинать дальнейшее воспитание.

Для этого нужна бездна терпения, такта, абсолютное и глубочайшее знание мышиной анатомии, физиологии и высшей нервной деятельности, а также знакомство с основными методиками психического воздействия и педагогическими приемами.
Ведь вам предстоит полностью подготовить мышь к серьезной, силовой части ее воспитания и образования.

Для того, чтобы мышь смогла вполне понимать ваши требования, надо в совершенстве овладеть крысой при помощи языка. Еще Сент-Экзюпери объяснял своим ученикам, что дрессировать надо не самолеты, а пилотов. Со временем человек так овладевает языком, что любая новая знакомая понимает его с первого раза.
Из множества простых, но совершенно обязательных для воспитания элементов, которые не представляют сложности ни для головы, ни для языка (как то: чесание языком, обмусоливание, обсасывание, болтание на предложенные воспитателем темы, наклеивание марок, подход задом к издали зовущему воспитателю, чтение мантр и пр.) в особую категорию стоит выделить переваливание с абсолютно больной задницы на здоровую.

Этот элемент, введенный в обиход еще Евой, имеет абсолютно природное, естественное происхождение. Тот, кому знакомо естественное, табунное поведение мышей, многократно наблюдал, как именно таким способом, то есть громкими и агрессивными выкриками зараженная вирусом мышь отвлекает от себя внимание посягающего на ее мышечный аппарат. Это первое предупреждение посягателю еще до того, как она поставит задние лапы ему на плечи.
От громкости и напора переваливания слишком многое зависит: и сбор, и речевка, и поднятие флага, и особенно настоящая отрядная песнь.

Секрет эффективности переваливания в том, что вы почти полностью лишаете посягающего контраргументов. Он оказывается слишком занят перевариванием информации – и вынужден учиться работать языком или признать свою несостоятельность.
Второй великий эффект переваливания – в разработке плеч. Поясняю. Перевалив все на здоровую задницу, плечи освобождаются для широкого развертывания, горделивого выноса легкого толчка и максимального подъема, при котором сказочно развивается гаммообразная дальнобойная мышца, освобождающая от нагрузки языковую мышцу.

Хорошее переваливание делается только по ветру.
Против ветра плевать нельзя. Ни в трубочку, ни в чью-либо морду.
В первые моменты отработки этого элемента можно провоцировать пилота с помощью разноцветных флажков, беспорядочно маша ими перед его кабиной. Но вообще к провоцирующим методам лучше не прибегать – арест за терроризм может очень затянуть процесс обучения.

Мышь, как и человек – существо чрезвычайно привычливое. Любое провоцирующее действие становится для нее частью элемента, сплавляется с этим элементом в единое целое. При правильном воспитании она будет мгновенно реагировать на любое, самое глупое провоцирующее действие. Например, почуяв запах вашего одеколона, она будет с радостным визгом рваться из клетки, призывно задирая хвост и совершенно инстинктивно падая на колени. Так же возбуждающе на нее будут действовать первые аккорды вашей любимой песни или хлопанье входной двери.
Поэтому внимательно отнеситесь к тому, что будет у вас провоцирующим действием, то есть с чего вы начинаете занятие.
Для успешного и быстрого обучения лучше всего брать молодую, неопытную мышь. В голове у нее должно быть абсолютно пусто – так ваши упражнения быстро и без помех закрепятся и станут законом жизни и образцом, по которому она будет в дальнейшем строить все свои реакции на вновь получаемую информацию.

В психологии это называется выработкой динамического стереотипа.
На сложные комплексные воздействия мозг мышей реагирует как на нечто целостное. От этого привычные действия выполняются быстро, безошибочно и плавно, без ненужного уже сосредоточения на деталях. Это вызывает чувство удовольствия, собственной полноценности и успешности. Поэтому привычку называют заменой счастья.
В противном случае, при переучивании, изменении условий привычка рушится, рвутся налаженные связи в мозгу, что вызывает у грызуна дискомфорт, чувство своей неполноценности и ведет к депрессиям. Любая потеря делает мышь несчастной.
Будда учил, что избавление от привязанности делает существо счастливым.
Я же скажу, что только сильная привязанность к Мастеру и Учителю делает существо истинно счастливым.

_________________
И он так заплакал, что чуть не упал с лошади.
А еще я сильно люблю пауков))
Нет беды тяжелее незнания удовлетворения. (Лао Цзы)

А ассемблер это разновидность рассолье? Или ошибка перевода?

_________________
...мы все уносимся в даль на одной и той же планете - мы экипаж одного корабля.